Начало

В каждой общине радовались рождению.

В каждой общине ждали детей.

Однако, Цератиль не знала своей собственной матери и отца. Как и многие, она просто не помнила своего раннего детства и могла лишь слушать рассказы о пелёнках, всеобщей заботе и трепете со стороны других жителей. Линия крови, казалось, навсегда останется для Цератиль загадкой, ответ на которую знают лишь боги.

Юная калдорай воспитывалась вместе со всеми детьми. Под чутким покровительством дриад, жителей леса и жриц храма Цера нашла успокаивающими рассказы одной старой волшебницы.

О великой империи, о шпилях из мрамора с куполами из белого золота.

О волшебстве, что проложило калдорай путь к господству в мире.

Об идиллии, при которой не было нуждающихся, а все были властителями своих судеб.

И лишь эти рассказы успокаивали Цератиль. Эльфийка, что звалась Аристен Звёздный Поток была чем-то большим, чем просто знакомая из общины. Старая, ностальгирующая женщина забывалась, тонула в своих мечтах и грёзах, в своих воспоминаниях. Пусть она никогда и не была талантливым магом, пусть она и была обычной волшебницей из провинции, кой не доводилось ощущать на себе греющую силу древней маны источника, она всё равно верила: день настанет и в мир калдорай вернётся волшебство.

Тогда, в беззаботном детстве, о своей общей судьбе не знала как Цератиль, так и Аристен, но, одинокая чародейка увидела в блеске золотых глаз юной калдорай вспышки древней силы, широкого потенциала.

Волшебница хотела того, чего хотел бы любой наставник: чтобы ученик его превзошёл.

И хотела она этого задолго до того, как юная Цератиль смогла читать свои первые магические формулы. Материнское чувство заботы впервые окружило молодую эльфийку, просто забирая всё внимание, всё доверие юного, неокрепшего ума к приёмной матери.

Потерянная попытка самореализации была семечком, из которого выросло древо. Ветви эгоизма распустились в голове молодой Цератиль, раскинув свои яркие листья чужих, потухших амбиций.

Скитание

Только Аристен понимала, что у неё нет вечности, чтобы ждать чуда. Это чудо надо взрастить.

Старая волшебница справилась с посевом нужных мыслей, а уже в юности всё совместное время вместе было лишь удобрением для амбиций. Амбиций, которые Цератиль, ещё не понимающая своего положения в жизни, считала своими личными.

Привитые идеи и идеалы, сформированное в условиях закрытого общества мировоззрение.

Её глаза впервые начали бегать по выданным фолиантам, а разум переваривать древнюю грамоту, столь необходимую для достижения "своей" мечты.

Она была прилежной ученицей, ведь её воспитали такой. Зачем было задавать вопросы, когда детская жажда познания просто наложилась на ясно сверкающую мечту.

"- Я хочу стать волшебницей." 

Именно этих слов старая Аристен ждала недолгие года, когда юная калдорай подрастала прежде чем наконец получить с её уст эти слова. Наконец, и её мечта будет исполнена. Проблемой было лишь общество, что порицало арканистов, подвергая их гонениям. Практиканты были среди калдорай всегда, но часто они не доживали до момента, что можно было бы назвать триумфом магии.

Взяв молодую девушку, которую все в общине считали дочерью Звёздного Потока, Аристен ушла с той в закат, прямо на далёкий юг Калимдора. Земля предков сулила двоице опасности, настоящее выживание, но, благо, они справлялись со всем.

Шли годы. Именно годы двоица могла провести в одной библиотеке, где наставница рассказывала Цератиль о магии, где показывала ей древние и заброшенные библиотеки. Годы похождений по калимдору и постоянных сражений как с силами природы, так и с призраками, что всегда были частыми гостями древних руин.

Цератиль росла. И вместе с ней рос её магический навык и потенциал. Спустя восемь лет она уже могла высекать искры из своих пальцев, а спустя ещё восемь - убивать врагов точными и меткими бросками арканических стрел. И, чем чаще двоица находила новые заклятия, тем быстрее юная волшебница превосходила своего ментора. Сотня лет, другая... Самые разные трудности поджидали на пути, но до самого рокового дня оба были неразлучны.

Однако, взгляд со стороны на разумы, неподготовленные к силе, обратился к эльфийкам как нельзя кстати. Долгий поход прервало нахождение настоящей реликвии - книги магии, что содержала в себе секретную формулу чар исполнения желаний. Двоицей был подготовлен ритуал, заучена формула, раскрыто её значение. Магического потенциала Цератиль хватало, чтобы всё прошло, как по маслу.

Однако, вместо желаемого эффекта, юная калдорай получила обращённый на себя взгляд. Двое очей, что были направлены на неё из глубин самой пустоты. Что она могла поделать? Об этом она слышала лишь байки и легенды в раннем детстве, но, и думать не могла, что сама падёт жертвой этого проклятия. 

Так началась её долгая пытка...

Война

С каждым прожитым после этого годом голоса из пустоты мучили Цератиль. Тот момент, когда даже она - могущественный и раскрывший свой потенциал волшебник, будет обращена в хаос - был вопросом времени. 

Она не могла не поделиться своим горем с наставницей, однако, вместо понимания, вместо страха, она увидела слепую верность своей идее. Аристен не могла понять. Не могла принять, что ЕЁ мечта была под прямой угрозой.

Учение лишь становилось интенсивнее. Но, как бы Цера не хотела самолично избавиться от всех этих голосов в своей голове, от взгляда из круговерти, от довлеющего присутствия чужого взгляда... Она не могла.

Голос шептал интересные вещи. И, что ужаснее всего, уже выросшая из своих пелёнок неведения Цера отлично понимала - он говорил правду. Аристен никогда не была матерью для эльфийки, никогда не хотела для неё счастья. Лишь наставляла на путь, который приведёт  Цератиль к чужой нереализованной мечте. Магия, несмотря на то, какую зависимость вызывала, просто не могла вновь постичь уста Цератиль. С каждым днём от волшбы отказываться было всё легче и легче.

Она ощущала себя отвратительно, будто бы являя собой неисправный инструмент чужой мечты. 

И чем дольше текло время, тем более натянутыми становились отношения с Аристен. Наставницей, которую Цератиль уже давно успела превзойти: как в знании, так и в практическом применении волшебства.

Не представляя из себя ничего как личность, однако, она смело повиновалась волшебнице, жаль лишь познание высшей магии остановилось почти у пика. Обстоятельства в мире складывались не так, что двоица могла просто продолжить прятаться в древних руинах или путешествовать. Нет.

Аристен намеревалась повторить ритуал исполнения желаний и просто защитить вершину мирового древа, очертив обществу идею всей своей жизни о том, что магам можно было доверять. Взяв свою сломленную ученицу за собой, лишь бы пожертвовать свои жизни ради будущего, эльфийка направилась к границам основной точки вторжения вместе с протеже

Падение

Проверенная неоднократно стойкость плетения, по своему обычаю, проверялся прямо по книге. Первый час, второй... Вдалеке уже были слышны взрывы и крики. Демоны наводняли Ясеневый лес. И ни одна эльфийская засада не могла дать шагающей армии должного отпора.

Сколь идеально и правильно было в моменте, столь же глупо и несуразно это выглядит в глазах Цератиль сейчас.

Всё было сделано так, как надо было сделать, вопрос был лишь в вере в чудо, а не в магических формулах. Цератиль могла пожертвовать собой, ибо итак потеряла всякий вкус к жизни. Хранящая в своей линии крови древнюю ману, калдорай обманывала себя, будто всё должно было получится.

Но, в глубине души она прекрасно знала, что её воля уже не подчинялась наставнице, пусть и была порабощена. 

Вспышка тёмного пламени обуяла двоицу, как только чары были дочитаны. Демонические разломы открылись с самых разных сторон. Последнее, что Цератиль помнит из этого периода своей жизни - образ сгорающей заново наставницы.

С одной стороны, какой бы она ни была плохой, она заменила для Цератиль мать, но с другой, именно эта женщина привела Церу к краху. Так могущественная волшебница пала, всё же превзойдя своего наставника.

Хаос

Это был дар от тёмных владык легиона - избавление от страданий и обретение свободы в собственной смерти. Как считала сама Цератиль.

Но, тёмный взгляд не мог оставить подобный великий потенциал прозябать. На следующее утро она проснулась в новом обличии, превратившись в сатира. Даже демоны не могли дать прозябать столь великой силе, которую можно было направить против врагов пылающего легиона.

Став одним целым с несметными полчищами таких же отродий, Цератиль успела вдоволь насладиться резнёй под мировым древом. Пусть силы союзников и отразили атаку легиона, внутри сатирки всё ещё бушевала всепоглощающая ненависть.

Её природа изменилась, ведь сейчас ей наконец открылись свои собственные желания, не ограниченные базовыми потребностями.

Идеальный сосуд, прекрасный во всех обличиях. Материал, из которого легион мог бы выковать нечто достойное, ныне шнырял по пещерам и сбегал от погонь, в конечном счету оказавшись в новообразованном оплоте теней, в сердце всех культов северного калимдора. В месте, где всё начиналось и где в дальнейшем Цератиль обретёт своё истинное величие и цель.

Правда жизни

Четыре года тянулись слишком быстро. В рядах культа нефритового пламени, среди множества оставшихся сил пылающего легиона, Цератиль находила не общение и товарищество, а настоящую гонку.

Естественный отбор в условиях культа, где каждый пытался забраться выше по чужим головам. Ежедневные кощунства, жертвоприношения демоническим владыкам или вовсе покушения друг на друга. Это место не зря несло своё название, ведь являлось чистым адом на земле.

Именно тут Цератиль развила свои навыки обмана, смешав их с гениальностью и желанием постигать волшбу. Под мрачное одобрение она шла по головам, выделяясь среди множества других культистов смекалкой и талантом, вызывая в свою сторону не только зависть и злобу, но и уважение с подчинением. 

Суровые будни в оплоте прерывались налётами как на эльфов, так и экспедициями в иные места с целью похитить артефакт или овладеть чьей-то душой или жизнью. Среди таких вылазок очень часто была и Цератиль, прямо на поле брани обращивая свой неимоверный талант регулярной практикой.

Овладевая скверной так, как ей не овладевал никто другой, призывательница познавала и собственную природу. Привитая ещё в "прошлой жизни" жажда силы была возведена в абсолют, как того, судя по всему, и хотели её покровители.

Не все понимали, кого растят под своим крылом.

Возвышение

Та, кого считали всего лишь очередной слугой и пешкой, смогла сместить фигуры на шахматной доске. Глаза и уши Цератиль были расставлены по всему осквернённому лесу. Неназванные герои обрушились на оплот теней, пока сама "ученица" ждала в потьмах. Разговаривая с единственным, кому можно было доверять в этом суровом месте, она терпеливо ждала. 

Ждала так, как ждут охотники, чтобы триумфально побороть свою добычу. И её ожидание было вознаграждено.

Все знания, всё достояние главы тёмного совета стали её наследием. Могущество, что было получено тем же способом, которым его получил Ярость Бури. Горда, несгибаема, научена суровой правде, она стала воплощением могущества среди остатков нефритового огня, призывая адское пламя так, как этого не мог никто другой. Это был сухой итог того, чего добивалась она сама и того, чего от неё желали демонические господы. Много лет внутри стен оплота превратили её в жадного до силы интриганта, чей талант и возможности помогли ей научиться стоять за себя. Сталь её личности закалилась не меньше: она разучилась всякому доверию, даже среди соплеменников-сатиров, превознося науку силы над любой другой стезёй. Принимая к сведению то, что в этом мире можно будет добиться всего, просто отняв это у других. 

У неё не было голоса разума и лидерского качества, ведь ей это было не нужно. Обман, шантаж и принуждение стали верными инструментами, которыми Цератиль сковала свой грядущий триумф, встав на место убитого главы совета теней. Не до каждой ячейки культа дошли страшные вести о гибели старого владыки, но Чёрное Пламя стала самолично доказывать силу своего владения энтропией всем и каждому, кто вставал у неё на пути, будь то враг или потенциальный союзник.

Общий кулак нечестивцев собрался не благодаря целям или амбициям, а лишь благодаря страху, в котором Чёрное Пламя держала своих рабов. Дикие племена сатиров Фелвуда, а также остатки демонопоклонников нефритового пламени выступили серьёзной силой, которую Цератиль поспешила применить в своей борьбе против изумрудного круга. Ей было отрадно просто наблюдать того, чего она достигла. По мнению потерявшей память сатирки она была полностью лишена оков, а её воля подчинялась лишь ей самой. Однако, терпеливость владык легиона была почти бескрайней, да и видеть как форпосты часовых не могут пробраться дальше границы Ашенваля им было отрадно. 

Пусть этот триумф чернокнижницы, что стала высшим демоном и был таковым, его результат нельзя было назвать конечным.

Побег

Зазубренные стрелы воинов калдорай всегда настигали своей цели. И всегда Цератиль выживала. До тех пор, пока не столкнулась с мифической фигурой самого отважного и самого безумного во всех смыслах стрелка северного Калимдора. Арвин Печальный, прозвавший себя Фелвудским призраком встал у неё на пути и выслеживал исключительно эту форму рогов, голос и крылья. Это был обет кровной мести, и, он почти достиг успеха.

Дуэль длилась дни. И каждый её участник воображал себя хищником, а не жертвой. Нечестивые руны, всевидящие глаза скверны соревновались на своей родной земле против идеально выставленных ловушек и сов-часовых. И лишь спустя три луны постоянной борьбы, где двоица регулярно менялась местами, где были и затишья, чтобы зализать раны... Она завершилась. Но, она завершилась самым неподходящим для Цератиль образом. Серьёзно раненный следопыт вышел победителем, но уязвлённые проклятиями и побоями чувства так и не смогли понять, что его удар был далеко не последним.

Её сердце продолжало биться, в отличие от сотен сердец её последователей. Этот провал был не просто потерей авторитета. На фоне происходящего расфокусированные силы демонопоклонников и культистов терпели поражение за поражением. Появление в регионе орды и воргенов обернулись коллапсом. Роща Шелеста Ветра разрослась, как никогда, а большинство последователей просто загнали обратно в их норы.

В доселе просторном лесу становилось более тесно.

И именно поэтому, чтобы избежать своей смерти, Цератиль сбежала. Раны были зализаны, а все нужные вещи оказались вместе с ней. Цера взяла путь на юг Калимдора.

Другая сторона

Долгое время скитаний, притворства и боевых столкновений привели сатирку в Фералас. Совсем недавно над миром пронёсся катаклизм и тогда... Только тогда, Цера смогла открыть для себя другую сторону жизни. И познакомиться с теми, кто не соответствовал её картине мира. Теми, кто в отличие от неё не почитал демонических господ, но поклонялся мрачным и беспощадным, но всё же лесным духам.

Племя голодных корней вело зачастую осёдлый образ жизни. Постоянные набеги на огров утоляли как жажду наживы, так и потребности в еде. Цератиль обнаружила себя в обществе противоречивом, обществе таких же, как она, но в другом. 

Не таком, какое призывательница огня видела в Фелвуде. Здесь не ходили по головам, а пытались выжить вместе изгои сатирского рода. Те, кто решил не поклонятся демонам и те, кто был выше самой обычной сатирской деятельности.

Тут ценился индивидуальный вклад в общее дело, но не наука силы. И лишь тогда, когда она увидела мир с другой стороны, к ней начала возвращаться память. Воспоминания о былом ей продолжал шептать один и тот же череп. Аристен - так звали её наставницу и именно её останки она носит при себе, словно бы напоминание о собственной ошибки. Было трудно побороть свою осквернённую природу, да и сама Цератиль даже не пыталась. Куда важнее, что сатирка взглянула на другую сторону жизни уже внутри племени, где едой делились, а не боролись за неё.

Именно тогда зёрна сомнений были посеяны в осквернённую почву её разума. За время внутри деревни Цера поняла, что близилась новая, более масштабная война, в которой ведьму потребуют в качестве солдата. Пешки.

Прорицательские ритуалы её нового духовного наставника - ведьмы по имени Лекта, раскрывали ей разум и она постепенно выходила за границы излишнего кровопролития, всё больше узнавая как о самой себе, так и о мироздании. К ней возвращалось самосознание и старые навыки, к ней возвращались формулы, карты, память, лица. Всё, что привязывало её к прошлой жизни стало якорем для её мироощущения. Она постепенно обновлялась.

Вторжение

Ко времени, когда крейсеры легиона прибыли к Азерот, Цератиль уже плотно держала контакт с тем, кто был заинтересован в её триумфе, в её самосознании. Больше, чем в победе легиона. Древний мыслитель из залов истязаний круговерти по имени Бельфегор давал чёткие инструкции, предавая пылающий легион во имя вечного познания. Его вечная жизнь скрашивалась смиренным наблюдением за успехами его подопечной. Сама Цератиль не знает, когда он появился в её жизни на самом деле: давным давно или только сейчас решил проявить своё лицо.

Это был единственный момент в жизни чернокнижницы, когда она могла доверить собственную жизнь демону легиона. И это доверие было противоречивым, неоправданным и нелогичным. Если, конечно, чёткое исполнение договорённостей между двоицей можно было называть доверительными отношениями. Древние знания из вечных библиотек демонических миров были у неё в руках и она хотела сохранить уклад жизни, который поменял и её саму. Дать жить месту, в котором обрела настоящую мудрость, но не отказалась от своей собственной природы. Лишь узнав многогранность жизни, а также поняв состояние народа Ксавия, женщина вывела один единственный, верный для себя итог.

Когда слуги пылающего легиона пришли в Фералас, то первое, что они сделали когда вторглись в джунгли - нашли племя голодных корней. Но, вместо раболепного и безоговорочного подчинения демоны встретили сопротивление, притом ожесточённое. Были и те, кто согласился служить демонам, но остальные - нет. Кто-то встал рядом с Цератиль и они дали демонической армии отпор даже при условиях численного превосходства оной. Часовые Оперённой Луны так и не узнают, кто тогда не дал демонам взять крепость и посеять семена ужаса в Фераласе, но сатирское племя выиграло свою независимость.

И одной из ключевых фигур в этой битве, о которой нигде не расскажут, стала Цератиль, что своей волей и опасным колдовством смогла сама стать властительницей, поставив бывших господ на их колени. Владычица адского огня либо выжгла всех своих врагов, либо полностью подчинила их, сравняв весь плацдарм легиона с землёй.

Триумф был сладок, но покровитель колдуньи заплатил за него жестокую цену.

Поняв о жизни всё и успев обрести достаточное самосознание, чтобы диктовать миру законы, по которым он должен жить, Цератиль нуждалась лишь в одном. Ей нужны были осколки её памяти, которые всё ещё не были с ней. Инквизитора держали на демоническом мире Нискара, а значит туда и лежал путь владыки теней.

Прыжок в пустоту

Война была в самом разгаре и Цера как никто другой понимала, что смертные никогда не простят ей сам факт её существования.

Она скрывалась, долго скрывалась, пока следы её деятельности по добыче знаний о межпланарных путешествиях не нашли Иллидари. Охотникам на демонов, в отличие от самих демонов, было что противопоставить чернокнижнице. 

Цератиль не нашла варианта лучше, чем пойти на сделку с дьяволом.

Татуировка иллидари всё ещё красуется выжженой прямо на её лопатке, говоря о том, как безальтернативно развивалась её судьба.

Лишь по мнению охотников.

Благодаря манипуляциям, благодаря их помощи, ведьма смогла достичь триумфа в своём деле. Десятки исхоженных миров пылающего легиона спустя, она оказалась на Нискаре. В мире, где пылающие крестоносцы хранил всех своих пленных. В мире, где её идейный наставник оказался в роли узника, а не тюремщика.

Ей нужны были окончательные ответы на свои вопросы и ничего больше. Она не собиралась благодарить Бельфегора за всю оказанную помощь. Лишь получить остаточный клочок знаний о себе и своём прошлом.

И она получила его, вместе с Иллидари одержав победу над населением мира инквизиции. Бельфегор был освобождён, однако, как и его подопечная, инквизитор скрылся от охотников на демонов в самый неудобный момент, дерзко ударив в спину. Именно тогда Цератиль узнала о своей прошлой жизни полностью. И тем, кем она была и тем, что она делала до этого. Про путь, про наставницу, про учение.

Единственная загадка, оставленная неразгаданной - чья кровь текла в её жилах до обращения и после него. 

Обновление

Цератиль стала тем, кого стали бояться и уважать. Погибелью демонических господ и спасителем тех, чей путь определили за них. Она греховна, нечиста и отвратительна, а ещё... Смертельно опасна.

Не став идейным продолжателем самобытности сатирского рода, чернокнижница стала лишь иконой, под ярким энтропическим светом которой объеденялись как отпетые дикари, так и те, кто хотели у богини луны прощения. Долгий путь властительницы адского огня, однако, не был закончен тем моментом.

Она пришла к понятию идеала, сформировав свою историю своими же руками. Отныне и навек призывательница огня не собирается быть чьей-то марионеткой, продолжательницей мечты или спасительницей.

Цератиль ушла за горизонт, исповедуя свою эгоистичную волю и манифестируя чистый хаос в хитром и отныне...

Осознанном продолжении своего жизненного пути. 

Остаётся лишь наблюдать, где несправедливость мира вновь будет сломлена хтоническим песнопением новой владыки теней.